ОДИН ИЗ ПУТЕЙ "ТАОЛУ"
От яркости костюмов пестрит в глазах, словно ты вдруг очутился на венецианском карнавале или в чаще тропического леса. Детские фигурки ни секунды не стоят на месте: перемещаются, подпрыгивают, кажется, даже перепархивают из одного конца зала в другой. У кого-то в руках длинная палка, у кого-то мечи или алебарды с блестящими лезвиями из жести; то и дело раскрываются полукруглые веера, и ты замираешь, следя за изящным движением маленькой руки. Звонкий крик «давай-давай-давай» до сих пор звучит в ушах...
5 ноября в Санкт-Петербурге проходил ежегодный турнир по ушу «Пятерка Великолепных». В турнире приняли участие спортсмены из Краснодара, Москвы, Петрозаводска, Самары, Екатеринбурга и, конечно, петербуржцы. Организатором турнира выступил спортивный клуб «Ушу-СПб». Мы встретились с директором клуба Иваном Геннадьевичем Смирновым, чтобы расспросить его об этом зрелищном виде спорта, и о тех, кто выбрал его своим увлечением или профессией.
– Что значит «ушу-таолу» и чем оно отличается от других боевых искусств востока, например, кунг-фу?
– Кунг-фу и ушу – это одно и то же. Два иероглифа в написании ушу обозначают «воинское искусство». А кунг-фу переводится как «мастерство». У врача, педагога или повара может быть хорошее кунг-фу. Когда европейцы или американцы приезжали в Китай, местные жители, пытаясь им что-то объяснить, часто употребляли слово «кунг-фу». Таим образом гости и приняли его за основу. А когда стали разбираться, выяснили, что основа всех китайских боевых систем называется «ушу». Есть спортивное, традиционное, народное. Они все друг от друга отличаются.
А таолу или «тхау лу» в переводе с китайского языка «набор дорожек» или, по-другому, комплекс гимнастических упражнений, который связан с движением вперед-назад, влево-вправо. Ушу настолько многообразно, что всё не освоить. Спортсмен тренируется и выступает в лучшем для себя виде. Здесь так ярко и красочно потому, что каждый делает полюбившийся ему вид программы.
– У кого-то это больше похоже на бой, у кого-то на танец. Но, ведь ребёнок не сам выбирает?
– Нет, конечно. Мы выбираем, смотрим, как он двигается. Оцениваем рост, внешность, характер, харизму – все. Это важная часть нашей работы. Мы стараемся максимально выразить самые сильные стороны каждого спортсмена. Либо наоборот, выявить слабости и сделать на них упор для того, чтобы он активно развивался. Я иногда ученику среднего уровня даю очень сложные программы. Проигрыш толкает вперед.
– В чем основная разница между спортивным и традиционным ушу?
– После революции в Китае очень много мастеров пострадало, и практически не осталось традиции. Поэтому китайский народ принял решение модифицировать традиционное ушу, ведь оно с точки зрения боевого применения и оздоровительных практик, совсем не зрелищное. Сейчас его основная направленность – яркость и зрелищность, как в кино. Если сравнить соревнования 60-70-х годов с современными, то видна та же тенденция, что в фигурном катании или в спортивной гимнастике – они стали более красочными.
– А как вы пришли в этот вид спорта?
– Так же, как и все мальчишки, с детства. Кто-то увлекался футболом, а кто-то боевыми искусствами. Помню по субботам на Шестом канале показывали фильмы с кунг-фу, так я их целую неделю ждал. Пытался дома заниматься, сам растягивался на шпагат, искал книжки. А потом одноклассник предложил пойти в секцию. Там преподавала китаянка Лю Шухуэй*. Я, наверно, не случайно попал к ней на занятие и с тех пор занимаюсь спортивным ушу – тем, что мы преподаем в нашем клубе.
– Вам нравилось форма подачи или вы хотели защитить себя?
– Сочетание того и другого. Вера ребенка в то, что он научится защищаться, и внутренняя составляющая – возможность выразить свое душевное состояние через движение. Для меня ушу – это в большей степени культура движения, проявление творчества. Мне нравится, что в этом виде спорта гармонично присутствуют обе составляющие: художественная гимнастика и боевое искусство, и ты можешь развивать себя, как угодно. Например, многие взрослые спортсмены по достижении 25-35 лет начинают заниматься боевым прикладным аспектом. И та база, которая была получена в детстве, очень помогает.
– Была ли необходимость использовать боевые навыки в жизни?
– Да. Любой вид спорта, где нужно концентрироваться, бороться с ленью, проходить через психологические и физические нагрузки, травмы закаляет волю и характер. Но когда ребята меня спрашивают о самозащите, я отвечаю, что люди, которые профессионально занимаются спортивной гимнастикой, лучше могут защитить себя, нежели те, кто полупрофессионально занимаются боевыми искусствами.
– Ваша профессия после окончания школы была связана с этим видом спорта?
– Когда меня в 12 лет спрашивали о будущей профессии, я, не имея ещё опыта соревнований, отвечал, что хочу быть тренером по ушу. Из-за того, что я хотел заниматься профессионально, успеваемость в старших классах была невысокой. Поэтому я специально пошел в училище, потом получил экономическое образование в университете, а потом второе педагогическое. Во время учебы ездил в Китай, учился разговаривать на китайском языке. С 19 лет я уже готовил серьёзных спортсменов, которые показывали неплохие результаты на уровне чемпионата страны и брали бронзовые медали.
– У вас в семье были учителя?
– Мама заканчивала педагогический вуз, сейчас работает в Герцена.
– А те, кто занимался боевыми искусствами или, может, военные?
– Военных много было. Конечно, что-то передаётся. У каждого есть свое предназначение; важно найти и развивать то, что ему дано от рождения.
– Педагогическое образование что-то добавило к вашему опыту?
– Нас учили методике, педагогике и психологии, но этим я лишь подчёркивал то, что получил из опыта тренировок. Хотя образование в зале – это конечно не всё. Есть очень интересные предметы вроде метрологии или биомеханики, которые, если не откроешь учебник – не узнаешь.
– С кем легче работать, со взрослыми или детьми?
– С точки зрения дисциплины и осознанности легче со взрослыми. Даже если взрослый не знает, что он хочет, с ним можно договориться. Но дети быстрее понимают, о чем идет речь и быстрее пытаются перестроиться. Еще дети подсознательно тянутся к тем, кто готов отдавать им энергию и силы. В какой-то момент они отбирают энергию, а в какой-то момент отдают. С детьми просит работать душа. И здесь нужно быть мамой и папой, братом и тренером – кем угодно, потому что детский возраст у нас начинается с 4 лет.
– Поделитесь секретом, как можно организовать таких детишек?
– Малыш может быть очень способным, но избалованным или из неполной семьи. Есть особенности характера, которые ребёнок, в отличие от взрослого, контролировать не может. Моё глубокое убеждение не только как тренера и педагога, но, и как человека, что самое главное не делить детей на сильных и слабых. Мы стараемся любить их вне зависимости от способностей. Усидчивый или упорный ребёнок будет получать столько же внимания сколько и талантливый. Для нас неважно насколько ребёнок сильный или гибкий, важнее насколько он старается и соучаствует мне в проведении занятия.
– Современным детям все сложнее сосредоточиться. Это проявляется и в ушу?
– Дефицит внимания у детей, которых называют «индиго»**, существует. Но есть и другая сторона медали. Как говорится: человек, который умеет лечить, может и убить. Если где-то их внимание рассеяно, то на чем-то оно сконцентрировано. Надо найти, чем ты сможешь его привлечь, и проблем не будет никаких. Это ключик для каждого педагога.
– Родители охотно приводят детей в зал?
– В этом году был очень хороший набор: способные детки, адекватные родители. Зачастую практика в спорте зависит именно от их адекватности. Проблема в том, что мало кто хочет общаться лично. Мы должны вспомнить что любой человек – и ребенок, и родитель – индивидуален. И диалог педагога с каждым из них должен привести к положительному результату.
– Вы видите, как дети меняются в процессе занятий?
– Если ребёнок старается и ему нравится выступать, то осознанно он начинает заниматься наверно годам к 13-14. В этом возрасте он либо будет продолжать, либо уходит. Бывает ребёнок раскрывается при неформальном общении, например, когда мы сидим пьем чай, или он ждет маму после тренировки. И рядом не тренер, а Иван Геннадьевич, с которым можно поговорить по душам. Искренность очень важна, это мощный катализатор отношений. В этот момент, я могу сказать: «Слушай, ты же знаешь, какой ты на самом деле ленивый, а вот если бы эту лень как-то убрать, то ты такой будешь здоровский…» И он отвечает: «Да, я знаю». Иногда достаточно взгляда или слова. А потом вдруг – раз, и к концу года человека не узнать – как подменили.
– Мы видели, что ребята поддерживают друг друга на соревнованиях. А как они учатся работать в команде, это же индивидуальный вид спорта?
– Если педагог относится к ним, как к коллективу, им приходится договариваться. Мы не тренируемся для того чтобы где-то хорошо выступить. Это единый процесс, переход из одного состояния в другое: работа и маленький экзамен. Ребенок соперничает только с самим собой. Глупо участвовать в соревнованиях только для того чтоб стать первым. Будут более сильные соперники – ты окажешься пятым, а на чемпионате мира – тридцать восьмым. «Не получилось, и что, теперь не заниматься? Брось, все впереди! Порадуйся за тех, у кого получилось сегодня!» – нам нужно стараться делать так, чтоб ребёнок легко относился к своему выступлению. Это задача не вида спорта, а педагога. Думаю, что если бы я занимался каратэ или волейболом, я делал бы то же самое. Поэтому что соревнования – всего лишь этап жизни, а полученный опыт можно использовать, как угодно.
– Кроме чемпионов вам приходилось готовить тренеров?
– Я считаю, что мое самое большое достижение не мои ученики-спортсмены, а педагоги. Около 10 человек с моей помощью вошли в этот вид спорта и стали достаточно успешными тренерами. Я рад, что сумел передать свой взгляд на тренировочный процесс. Теперь они вдохновляют своих учеников в других городах.
Нынешние участники турнира сотрудничают с нашим клубом много лет. Я знаю детей из их команд по именам, они приезжают в Санкт-Петербург, живут у нас в семьях. И сейчас среди наших 15-16 летних детей есть такие которые говорят: я хочу стать тренером. Значит мы смогли влюбить еще кого-то в дело нашей жизни.
– Люди имеют возможность гармонично развивать тело и душу в каждой стране. Можно ли провести в этом смысле какую-то параллель между Китаем и Россией?
– Духовные практики присутствуют в каждой традиции. Люди занимаются для того, чтоб уйти от инстинктов; чтобы человеческие желания были связаны не только с поеданием пищи, половым влечением или самосохранением. Чтобы человек, как считают даосы, переходил в другой мир осознанно.
Почему в Индии и Китае были гонения на ушу? Потому что человек, занимающийся боевыми искусствами, становился свободомыслящим, а правителей это не устраивало. Когда твое сознание и дух развиты, ты обретаешь душевное спокойствие и можешь понять, для чего нужно прожить жизнь, что в ней по-настоящему важно. Мастера цигун или ушу ничем не отличаются от православных священников, которые «излучают» свет.
– Наш современник, иеромонах Дамаскин (Христенсен) изучал даосские практики и написал книгу «Христос – вечное Дао». Он считал, что Святой Дух действовал в избранниках Божиих, в том числе и в Лао-цзы. Отец Дамаскин писал: «Книга Пути и благодати» (Даодэцзин), написанная в Китае за столетия до рождения Христа проста, но глубока по содержанию, заключает в себе древнюю мудрость, возвращает в те простые времена, когда человек был ближе к истине…»
– Да, ведь на православных иконах написано: любите друг друга. И даосы говорят о том же самом. Форма разная, а содержание то же. Бог-то не делит нас на хороших и плохих. Просто кто-то понял какие-то вещи уже, а кто-то еще нет. Я – православный человек и этого не стесняюсь. И могу сказать, что есть очень много пересечений, просто люди не хотят их искать.
– Наверно, родители учеников не задают вам вопросы о вере?
– Большинство учителей разбираются в психологии. Мы видим родителей, ребенка и то, что происходит между ними. Иногда сами затеваем разговор по поводу отношений в семье. Иногда я даже говорю о том, что стоит посещать храм. К сожалению, люди из ложного стыда не говорят на религиозные темы, плюс сейчас действует множество сект, поэтому многие боятся зомбирования. Но с точки зрения духовного наставления, мы все же советуем обратиться к Церкви, да и вообще обратить внимание на то, что человек думает, потому что жизнь складывается из мыслей, претворяемых в поступки. А даосские практики, как и наша вера говорят о важности намерения. Здесь мы к Богу ближе через свою собственную душу, а не через другого человека.
И еще очень важно не врать самому себе. Это то, чему учат и православные, и китайские школы. Человеку может быть плохо, он кого-то ненавидит, но себе в этом не признается. А настоящая работа над собой начнётся, когда человек скажет себе: я не гибкий, значит надо заниматься гибкостью, я не сильный, значит надо тренироваться, я недостаточно любящий или я – агрессивный…
– Иван Геннадьевич, вы руководите клубом уже 8 лет, и многое успели сделать. На сегодняшний день есть какая-то важная, может быть новая цель или надежда, связанная с вашей профессией?
– Если говорить о профессиональных целях, я бы хотел, чтобы наш уровень рос. Пока команда Санкт-Петербурга слабо представлена в этом виде спорта. Уровень всех китайских программ раза в два выше. Только спортсмены, которые сейчас занимаются в сборной России близки к ним. Я думаю, что из ста талантливых детей мы выберем троих-четверых, кто реально сможет бороться на соревнованиях. В итоге количество перейдет в качество.
С точки зрения повседневной работы мне бы хотелось, чтоб клуб развивался, появлялись новые педагоги, чтоб отделения открывались новые. А самому мне нравится работать именно в зале. Хорошо иногда одеть красивую чистую рубашку, туфли и чуть-чуть пощеголять на соревнованиях, но в целом я человек рабочий. Формальная должность мне не нужна.
– Что для вас Россия?
– Мне задавали этот вопрос китайцы... Родина. Знаете, маму и папу не выбирают.
– То есть вы не человек мира, вы – русский человек?
– Я не человек мира. Я уважительно отношусь к другим нациям, с удовольствием путешествую, но мне всегда хочется вернуться домой. Помните «там русский дух, там Русью пахнет». Дух – это основное. Хотя с одной стороны в России не самые благоприятные условия для жизни, и мы должны постоянно выживать, с другой стороны здесь есть огромное количество возможностей. И здесь ни экономика, а человеческий фактор играет мощную роль. Я говорю про обычных граждан, которые по своему духу православные, помнят предков, прошедших тяжкие испытания войн, и уважают свои корни. У нас есть будущее за счёт русской души.
беседовала Елена Лукина
*Специалист по ушу, тайцзицюань и цигун – мастер Лю Шухуэй родилась в 1964 году в китайской провинции Хэбэй. Начала заниматься ушу с шести лет. Закончила факультет ушу Шанхайского университета физической культуры и Пекинский литературный институт. В 2000 году в СПб ГАФК им. П.Ф. Лесгафта защитила диссертацию на тему «Пути адаптации тайцзицюань к системе спортивно-боевых единоборств России». В настоящее время работает в институте физкультуры города Шэньчжэнь на юге Китая.
** Псевдонаучный термин, означающий особую категорию детей, которые отличаются исключительными способностями, большим творческим потенциалом и неадекватным поведением.
